Я личность творческая – хочу творю, хочу вытворяю.
Из истории. читать дальшеЯпонская семья, как и древнегреческая или древнеримская, была религиозным объединением в самом строгом смысле слова; религиозным объединением остается она и по сей день. В основе ее организации лежат требования культа предков; доктрина почитания родителей, правда, была заимствована японцами у китайцев довольно поздно, но в самом Китае эта доктрина выросла из требований более древней религии, похожей на японскую. Естественно было бы ожидать, что в устройстве, законах, обычаях японской семьи окажется много общего с устройством и традициями древнеарийского семейного уклада, ибо законы эволюции обществ допускают лишь незначительные исключения. И действительно, некоторые общие моменты бросаются в глаза. Материал для серьезного сравнительного исследования еще
не собран, о предшествующих этапах развития японской семьи известно далеко не все. Но в общем и целом между семейными структурами древней Европы и семейными структурами Дальнего Востока имеется очевидное сходство.
И в раннеевропейской, и в древнеяпонской цивилизациях считалось, что благосостояние семьи зависит от аккуратного выполнения требований культа предков. Жизнь японской семьи в значительной степени определяется этим убеждением и сегодня. Здесь по-прежнему думают, что благополучие дома впрямую связано с отправлением его домашнего культа и что самое страшное из бедствий—умереть без наследника мужского пола, который совершал бы ритуалы и приносил жертвоприношения. Греки и римляне архаического периода видели сыновний долг прежде всего в том, чтобы заботиться о продолжении семейного культа в веках, и потому безбрачие было, в общем, запрещено: если где-нибудь вступление в брак и не вменялось в обязанность законодательством, то диктовалось общим мнением. В старой Японии женитьба также была, как правило, обязательна для наследника мужского пола, и если безбрачие не запрещалось законом, то осуждалось обычаем. Для младшего сына смерть без наследника была всего лишь личным несчастьем, но для старшего сына, которому предстояло унаследовать главенство в семье, умереть без наследников мужского пола означало совершить преступление против предков, ибо в таком случае культу угрожало угасание. Оправдать бездетность не могли никакие обстоятельства, и закон, так же как у ранних европейцев, предусматривал здесь массу возможностей для предотвращения такого ужасного исхода. Если жена оказывалась бесплодной, с ней можно было развестись. Если по каким-либо причинам развод был нежелателен, можно было взять наложницу, чтобы она родила сына. Более того, глава семьи мог усыновить постороннего юношу и объявить его наследником. Если сын оказывался недостойным, его лишали права на наследство и усыновляли вместо него другого человека. Наконец, если у мужчины не было сыновей, а были только дочери, преемственность и непрерывность культа могла быть обеспечена передачей прав наследования мужу старшей дочери.
Но дочери, как и в древней европейской семье, на- следовать не могли: преемственность шла по мужской линий, и необходимо было иметь наследника мужского пола. Согласно представлениям древних японцев, как и древних греков и римлян, дарителем жизни был отец, а не мать; творческое начало исходило от мужчины; отправление культа было обязанностью мужчины, а не женщины. Женщина соблюдала культ, но не могла отправлять его. Вдобавок дочери, которым, как правило, предстояло быть отданными замуж в другие семьи, имели к домашнему культу своих родителей лишь временное отношение. Требовалось, чтобы религией жены была религия ее мужа, и японка, как и гречанка, входя в качестве жены в новую семью, в обязательном порядке становилась последовательницей культа этой семьи. В первую очередь именно поэтому женщины в патриархальной семье не равны мужчинам. Сестра не может стоять на одной ступени с братом. Правда, дочь в японской семье, как и в греческой, могла оставаться в своей родной семье и после замужества—при условии, что ее муж входил в ее семью на правах усыновленного наследника. Но даже и в этом случае она могла лишь соблюдать культ, а отправлять его обязан был ее принятый в семью муж.
<...> Прежде чем рассматривать вопросы брака и усыновления в Японии, придется кое-что сказать о том, как была устроена семья в древности. Древняя японская семья именовалась удзи — некоторые считают, что это слово первоначально обозначало то же самое, что современный термин ути, то есть «дом» или «внутреннее пространство», но уже с очень давних времен употреблялось и в смысле «имя», особенно «имя рода». <...> С приходом оседлой цивилизации эти крупные группы с неизбежностью дробились на более мелкие единицы,, но предельно мелкая единица сохраняла свою изначальную организацию. Даже современная японская семья частично сохраняет эту организацию. Имеется в виду не просто дом — это скорее напоминает то, во что превратилась греческая и римская семья после распада рода. У нас семья разложилась: когда мы говорим о семье человека, мы имеем в виду его жену и детей. Но японская семья по-прежнему остается большой группой. Поскольку .браки здесь ранние, такая семья, даже если речь идет только об одном доме, может состоять из прадедушки и прабабушки, дедушек и бабушек, родителей и детей — сыновей и дочерей нескольких поколений; однако она обычно выходит далеко за пределы одного дома. В давние времена она могла составлять все население целой деревни или небольшого города; в Японии до сих пор встречаются общины, все члены которых носят одну и ту же фамилию. В некоторых местностях прежде существовал обычай по возможности оставлять всех детей в родной семейной группе, для чего всем дочерям подыскивали приемных мужей. Такая группа могла состоять из шестидесяти и более лиц, живущих под одной крышей; соответственно строились и дома, расширяясь по мере необходимости. <...>
Со временем святилище, где обитает дух предка преобразовалось в нынешний синтоистский храм, а сам дух превратился в местное охранительное божество, современное наименование которого, удзигами, есть всего лишь сокращенная форма древнего титула удзи-но-ками, т. е. "рода 6ор". В то же время, наряду с общинным культом, каждый отдельный дом соблюдал особый культ своих собственных умерших. Эта религиозная ситуация сохраняется и теперь. Семья может состоять из нескольких домов, и в каждом доме поддерживается свой культ предков. Семейная группа, велика она или мала, сохраняет свои древние порядки и характер; это по сей день религиозное общество, вменяющее в обязанность всем своим членам подчиняться традиции.
Из всего сказанного нетрудно понять, каковы в этом обществе обычаи, регулирующие брак и усыновление в свете семейной иерархии. Но сначала несколько слов об этой иерархии и о том, какова она сегодня. Теоретически власть главы дома, как и прежде, является верховной. Главе семьи должны подчиняться все. Далее, лица женского пола подчиняются лицам мужского пола — в частности, жены мужьям,: а младшие члены семьи подчиняются старшим. Дети обязаны не только слушаться родителей и деда с бабкой, но и соблюдать отношения подчинения между собой: младший брат подчиняется старшему, младшая сестра старшей. Правила подчинения реализуются мягко и принимаются с готовностью, но охватывают даже мелочи: например, за столом старшему сыну подают еду первым, следующему по старшинству — вторым, и так далее — исключение делается только для маленького ребенка, который не обязан ждать. Этот обычай породил забавное выражение, которым в шутку обозначают второго сына: хиямэси-сан, «братец Стылый Рис». Второму сыну приходится ждать, пока обслужат и маленьких, и больших, поэтому рис доходит до него не всегда таким горячим, как хотелось бы... По закону в семье может быть только один глава. Это либо дед, либо отец, либо старший сын; чаще всего главой бывает именно старший сын, поскольку, по обычаю китайского происхождения, старики обычно уступают ему главенство, как только он оказывается в состоянии взять на себя ответственность за дела.
Подчинение младших старшим и женщин мужчинам — да и весь порядок в нынешней семье — позволяет составить некоторое представление о том, как обстояло дело в семье патриархальной, где, вероятно, порядки были строже, а глава был одновременно и правителем, и жрецом, обладая почти неограниченной властью. Семейное устройство было (и во многом остается) религиозным: брачные узы сами по себе еще не составляли семьи, и отношение чьего-либо отца или матери к дому зависело от его или ее отношения к семье как религиозному целому. По сей день девушка, пришедшая в дом в качестве невестки, рассматривается всего лишь как приемный ребенок: брак означает удочерение. <...> Аналогичным образом и по тем же причинам молодой человек, принятый в семью в качестве мужа одной из дочерей, имеет всего лишь статус приемного сына. Невестка или зять полностью подчинены старшим в семье и могут быть изгнаны по их решению. Что касается принятого в семью зятя, то его положение крайне сложно и уязвимо, как о том свидетельствует старая японская пословица: «Если есть у тебя хоть три чашки рисовых отрубей, не ходи в примаки».
Иакову не приходится ждать Рахили: он дается Рахили по требованию, и тут-то и начинается его служение. Причем после дважды семи лет служения Иакова могут выгнать. И дети его в этом случае будут принадлежать не ему, а семье. Его вхождение в семью не обязательно диктуется сердечной привязанностью, его изгнание из семьи не обязательно объясняется недолжным поведением. Все решают семейные интересы: как бы дело Ни оформлялось по .закону, определяющую роль играет благополучие дома и преемственность его культа.
Не следует забывать, что, хотя в прежние времена зять или невестка могли быть изгнаны из дома почти по произволу, вопрос брака в древней японской семье был вопросом религиозного значения — брак рассматривался как одно из главных проявлений сыновней почтительности. <...>
Судя по всему, обряды бракосочетания развивались в Японии в основном по китайскому образцу, а в китайской патриархальной семье брачный обряд носит религиозный характер не в меньшей степени, чем в архаической Греции или Риме. И хотя связь японских брачных обрядов с религиозным культом менее заметна, она становится достаточно очевидной при внимательном рассмотрении. Обряд, состоящий в том, что жених и невеста поочередно отпивают рисового вина из одних и тех же сосудов, в некотором смысле напоминает римское confarreatio 1. Посредством ритуала бракосочетания невеста приобщается к семейному культу семьи жениха. Ее принимают в семью не только живущие, но и умершие; отныне она должна почитать предков своего мужа как своих собственных; и если в семье не окажется никого старше ее, она должна будет приносить предкам жертвоприношения в качестве представительницы мужа. С культом своей родной семьи она теперь не имеет ничего общего, и это расторжение религиозных уз подчеркивается похоронными ритуалами, которые отправляются ее родными после ее отбытия в новую семью — торжественным подметанием комнат и зажиганием погребального костра перед воротами дома. <...>
Коль скоро повсеместно установился домашний культ предков, то вопрос о браке, этой важнейшей обязанности по отношению к родителям, не мог оставляться на усмотрение самих молодых людей. Этот вопрос надлежало решать родителям, а не детям, поскольку невозможно было допустить, чтобы личные симпатии последних пришли в противоречие с требованиями религии дома. Речь шла не о сердечной склонности, а о религиозном долге; думать иначе было неблагочестиво. Привязанность могла возникнуть (и полагалось, чтобы она возникала) на основе брачного отношения. Но любая привязанность, способная поставить под угрозу спаянность семьи, подлежала осуждению. Поэтому жену могли развести с мужем, если муж испытывал к ней слишком сильное чувство; приемного зятя могли развести с дочерью, если она любила его настолько, что это давало ему возможность чересчур заметно на нее влиять. Формально для развода в обоих случаях скорее всего потребовались бы какие-нибудь другие причины — но найти их было нетрудно.
----------------------------------------
1 Свадебный обряд у древних римлян, заключавшийся в совместном вкушении женихом и невестой особым образом приготовленного священного хлеба.
<...> Будучи разведена, женщина теряла все права на своих детей: они принадлежали семье мужа. В любом случае ее обязанности как жены были более обременительны, чем у наемной служанки. Только в старости она могла рассчитывать приобрести некоторую власть; но даже в старости она находилась под покровительством — она была под покровительством всю свою жизнь. «Нет у женщины своего дома ни в одном из Трех Миров» 2,— гласит старая японская пословица. Не могло у нее быть и своего культа — для женщин семьи не имелось никакого особого ритуала поклонения предкам, отличного от ритуала мужчин. И чем выше был ранг семьи, в которую она входила благодаря замужеству, тем тяжелее было ее положение. Для женщины аристократического сословия не существовало никакой свободы: она даже не могла выйти за ворота собственного дома иначе как в каго (паланкине) или под эскортом; а ее жизнь как жены чаще всего омрачалась присутствием в доме наложниц.
Такова была патриархальная семья в старой Японии. И все же весьма вероятно, что дело обстояло лучше, чем можно предположить исходя из законов и обычаев. Японский народ весел и дружелюбен; и уже много столетий назад он открыл множество способов сглаживать трудности жизни и умерять неумолимость обычая и закона. Огромная власть главы семьи, надо полагать, не часто употреблялась с жестокостью. Закон предоставлял ему права самого устрашающего свойства, но они были необходимы в силу лежащей на нем ответственности и вряд ли могли бы использоваться вопреки мнению общины. Не следует забывать, что в те времена закон не интересовался индивидом, признавалась лишь семья, и глава семьи существовал в глазах закона только как ее представитель. Если он совершал ошибку, наказанию за нее подлежала вся семья. Более того, всякое крайнее проявление его власти влекло за собой такую же меру ответственности. Он мог развестись со своей женой
-------------------------------
2 Буддийское выражение, означающее прошлое, настоящее и будущее.
или заставить сына развестись с невесткой, но в любом случае ему пришлось бы давать отчет родственникам разведенной женщины, и таким образом право на развод, особенно в самурайском сословии, сильно ограничивалось боязнью межсемейного конфликта, ибо несправедливое изгнание жены воспринималось как оскорбление ее родных. Он мог лишить наследства своего единственного сына; но в таком случае от него требовалось усыновить кого-либо из более дальних родственников. Он мог убить или продать сына или дочь; но если только он не принадлежал к какому-либо из отверженных сословий, ему пришлось бы оправдывать свои действия перед общиной. <...> Он мог неразумно распорядиться семейным имуществом; но тогда на его действия можно было подать жалобу общинной власти, и жалоба могла привести к его отстранению от главенства.
Насколько мы в состоянии судить по изученным фрагментам старых японских законов, глава семьи, как правило, не имел права продавать или передавать другим лицам вверенное ему недвижимое имущество. Семейное правление было деспотичным, но это было правление деспотии, а не деспота, где глава семьи применял свою власть лишь от имени всех остальных. В этом смысле японская семья и в наши дни остается деспотией, но власть ее формального главы теперь ограничивается как изнутри, так и извне позднейшим обычаем. Акты усыновления, лишения наследства, брака и развода совершаются обычно на основе общего согласия, и любое важное решение, ущемляющее интересы индивида, принимается всем домом и семейством.
Разумеется, старые семейные порядки имели свои преимущества, во многом возмещавшие индивиду неудобства его подчиненного состояния. Это было общество взаимной помощи; его возможности помочь были не меньше, чем возможности принудить. Каждый член его мог чем-то помочь другому в случае нужды, и каждый мог рассчитывать на поддержку всех. Так обстоит дело в семье и теперь. В хорошо поставленном семейном укладе, где все совершается по старинным правилам учтивости и любезности, где не произносится ни единого резкого слова, где младшие смотрят на старших с любящим почтением, где пожилые, которым годы не позволяют более трудиться в полную силу, посвящают себя заботе о малолетних и оказывают неоценимые услуги в деле обучения и воспитания,— в таком укладе осуществлен идеал. Повседневный быт такого дома — где каждый прилагает старания, чтобы сделать жизнь как можно более радостной для всех, где объединяющие узы есть на деле узы любви и благодарности — являет собой религию в лучшем и чистейшем смысле, и дом этот — место святое...
Источник
Семейная система Японии. читать дальшеСемья как первичная ячейка общества оказывает решающее влияние на социализацию человека. Именно в семье индивид впитывает ценности соответствующей культуры. Можно сказать, что семья, как зеркало, отражает социальную психологию нации. Каждая нация культивирует свою, неизменную в главном, присущую только ей, атмосферу семейных отношений.
Современная японская семья сохраняет от прошлого ряд специфических особенностей и главная среди них — патриархальность.
Ребенок, родившийся в японской семье, начинает свою жизнь по-особому. Первый мальчик, например, со дня рождения пользуется особым расположением окружающих. Очень скоро он начинает ощущать свою значимость, и это способствует формированию в его характере эгоцентризма и стремления к лидерству. Младших братьев побуждают развивать в своем характере покорность и послушание. Что касается девочек, то очень быстро они начинают осознавать свое подчиненное положение и поистине смиряются с необходимостью прислуживать, терпеть и покоряться.
В современной Японии, поразившей за последние десятилетия мир своими достижениями во всех областях науки и техники, патриархальность хотя и приглушена, однако, как неотъемлемый элемент культуры, буквально врывается в сегодняшнюю жизнь из глубины веков. В японском языке нет даже слов «брат» или «сестра». Вместо этого находим «старший брат» и «младший брат», «старшая сестра» и «младшая сестра». Идея выше и ниже стоящего никогда не покидает сознание японского ребенка, независимо от того, имеет ли он в виду только своих братьев и сестер.
Сильное чувство солидарности в семье, распространенное в Японии повсеместно, является другим важным следствием семейной системы. В жизни это чувство выражается в неукоснительном соблюдении заповедей о почитании родителей. Семья, как ее представляют японцы, включает в себя всех предков далекого прошлого и всех потомков далекого будущего. Поэтому понятие долга человека включает определенные обязательства как перед его потомками, так и перед предками.
Чувство особого почтения к умершим в Японии пережило сотни поколений и сохраняется поныне, несмотря на ряд социальных потрясений. Японская культура не только успешно противостояла «оппозиционным» взглядам на культ предков, но даже некоторым образом укрепила его в сознании нации.
Культ предков в Японии берет начало из далекого прошлого. В японской действительности имеются три разновидности этого культа: почитание императорского дома; почитание покровителя рода; почитание семейных предков. В японских домах для этого всегда устраивались камидана (синтоистская «домашняя божница», или «святой божественный алтарь») и буцудан (буддийский «домашний алтарь», или «алтарь Будды»).
Камидана — это деревянная доска-подставка. Посредине доски ставится тайма (жертва), представленная рисом, сакэ и веткой сакаки(Сакаки — клейера японская, синтоистское священное деревце). Домашние каждое утро совершают ритуал почитания перед этим алтарем, хлопая в ладоши и низко кланяясь. Вечером перед ним зажигаются свечи. Алтарь буцудан также представляет собой полированную доску, на которой устанавливают модели монументов с именами умерших. На алтаре в виде приношений помещают цветы, ветки сикими (Сикими — иллиций анисовый, бадьян.), чай, рис и другую растительную пищу. В домах, где исповедуют преимущественно синтоизм, имеется еще доска, предназначенная исключительно для почитания предков семьи. На доске размещают символы с указанием имен предков, дат их рождения и смерти. Жертвоприношения здесь состоят из риса, чая, рыбы и веток сакаки.
Семья в понимании японца прочно покоится на родовых устоях. Члены семьи, подобно струям воды, поддерживают поток рода в его нескончаемом движении. Обычно японская семья в недалеком прошлом имела свиток-список своей семьи, рода, клана, и эта реликвия передавалась от поколения к поколению. Концепция семьи в Японии подчеркивает непрерывность семейной линии, затухание которой воспринимается как страшное бедствие. Предки для японца являются неотъемлемой частью настоящего.
В Японии считают, что благополучие семьи зависит от того, насколько преданно каждое поколение выполняет ритуал благопочитания предков. Сыновняя почтительность выступает здесь как цементирующее средство. Согласно учению Конфуция, существуют три тысячи проступков, степень тяжести которых подпадает под пять категорий, но нет более тяжкого проступка или даже преступления, чем непочтительность детей по отношению к родителям.
В патриархальной семье брак заключается вне зависимости от эмоционального влечения. Хотя в современной Японии положение изменилось, пережитки прошлого дают о себе знать. Естественное стремление молодых людей друг к другу в принципе не оценивается как нечто серьезное. В японской литературе часто описывались случаи самоубийства влюбленных, не имевших возможности соединиться. И хоть сегодня подобный финал встречается не столь часто, угроза разлучения влюбленных вполне реальна.
Преграды на пути осуществления желаний молодых сердец порождают меланхолию и смирение. «Сиката — га най» («Ничего не поделаешь») — фраза, которую можно услышать от японцев очень часто.
Когда японцы хотят покритиковать европейцев, они обычно подсмеиваются над «культом женщин». Запад, утверждают японцы, управляется слабым полом. В Японии же до сих пор в ходу три вида повиновений: дочь повинуется родителям, жена — мужу, вдова — старшему сыну.
Уважительное «западное» отношение к женщине не понимается в Японии; в японском языке есть ходовое выражение: «дансон, дзёхи» («уважать мужчину и презирать женщину»). Сама сущность японской семьи проникнута этим духом, который подсознательно воспринимается еще в детстве. Достаточно сказать, что для мужчин привычно при обращении к жене местоимение омаэ (ты), которое всегда относится к нижестоящему. В то же время жена при обращении к мужу употребляет вежливое аната (вы), которое принято по отношению к вышестоящему. В современных семьях, особенно в городах, многие мужья, как и их жены, употребляют вежливое местоимение при обращении друг к другу, что является показателем влияния западной культуры. Эта тенденция стала заметной после второй мировой войны, а в современных условиях еще усилилась.
Чувство подчиненности, в большей или меньшей степени сознательное, способствует угнетению эмоций японской женщины. С детского возраста она начинает сознавать свою «второсортность», она чувствует, что семья, особенно отец, предпочитает сына. С ней обращаются совсем иначе, нежели с ее братьями. Более того, она обнаруживает, что является практически неполноправным членом семьи, так как рано или поздно ее выдадут замуж в чужую семью, где от нее будут ждать, чтобы она рожала и воспитывала сыновей. Иерархия предков в семье, где родилась женщина, равно как в семье, куда ее выдают замуж, — это иерархия предков-мужчин. Буддизм учит, что женщина стоит ниже мужчины, что она несет зло, что она причина раздоров. Чтобы добиться состояния нирваны, блаженства и вечного покоя, женщине, согласно буддийской доктрине, нужно переродиться в мужчину. Но для этого она обязана страдать, ибо только этим может искупить свои врожденные грехи.
Достигнув совершеннолетия, молодая женщина с тревогой ожидает того времени, когда она переселится в чужую семью, где ей придется подчиняться свекрови. В старой Японии разводы происходили большей частью из-за недовольства свекрови своей невесткой. В этих случаях молодую невестку отсылали с позором к ее родителям.
Новая конституция Японии (1946 г.) предоставила женщинам равный статус с мужчинами. Патриархальная система семьи формально была осуждена, и униженное положение женщины ликвидировано законом. Но разве можно покончить с тем, что веками укоренялось в жизни и в быту нации, что расценивалось в качестве высокой добродетели? Дух патриархата еще действен во многих японских семьях. Это и деспотическая отцовская власть, и слепое подчинение жены мужу, и особенно чувство превосходства у мужчины, который внутренне считает себя выше женщины. До тех пор, пока будет жить в народе буддийская доктрина о том, что рождение мужчиной или женщиной — результат соответственно добродетели или зла, совершенного человеком в его прошлом, чувство превосходства у японских мужчин будет, несомненно, сохраняться.
Японские женщины, вдохновленные предоставленной конституцией свободой, пытаются осуществить эту свободу на практике, вплоть до требований свободного выбора спутника жизни и разводов. Недавние исследования показали, что 62 процента замужних японок думают о разводе. Однако только незначительная их часть отваживается на этот шаг. Традиции крепко удерживают их от «опрометчивых» поступков. Они собираются вместе, оживленно дискутируют о женской свободе, но все же предпочитают, возвращаясь под крышу брачной обители, не гневить своих мужей. А мужчины, давая им возможность всласть наговориться о свободе, неукоснительно требуют, чтобы жены хорошо знали свое место. Причин здесь много.
Японская женщина связана ответственностью перед детьми, ее возможности заработать на жизнь очень невелики. Кроме того, в новых законах в значительной степени сохранились старые патриархальные идеи. В них обходится вопрос о необходимости раздела имущества при разводе, о материальной поддержке женщины после развода и даже о крыше над ее головой. Если рядом нет близких родственников или если женщина не имеет какой-нибудь нужной специальности, то развод для нее станет большим несчастьем, чем жизнь с нелюбимым или разгульным супругом.
Причина, на которую сейчас чаще всего ссылаются японки, требующие развода, — это супружеская несовместимость (раньше, как сказано выше, причиной развода было недовольство свекрови). Молодая жена очень скоро после замужества убеждается, что она не так много значит для своего мужа, даже если тот ее и обожает. Целый день муж проводит на работе, затем он занимается своими делами, часами посиживает в баре, отдыхает... Жене опять-таки ничего не остается, как смиренно обслуживать его. Традиция привязывает женщину к домашнему очагу, но сегодня ей надо работать, заработка мужа не хватает.
Общественное мнение до сих пор отрицательно относится к разведенным женщинам, администрация предприятий смотрит на них с предубеждением. Женское равноправие в Японии пока что лишено реального содержания, на женщину в Японии продолжают смотреть только как на мать, как на хранительницу семейных добродетелей.
Образ матери в Японии прежде всего связан в умах японцев с тем смыслом, который заключен в слове а м а э. Японскому слову а м а э трудно подыскать аналог в русском языке. Оно означает чувство зависимости от матери, переживаемое детьми как нечто желательное. Употребляемый здесь глагол а м а э р у означает «воспользоваться чем-либо», «быть избалованным», «искать покровительства». Этими словами японцы выражают отношение к матери. Они положительно рассматривают стремление детей к родительской опеке, такую же оценку в их сознании получает и ответное действие родителей по отношению к детям. Однако чрезмерная степень амаэ расценивается неодобрительно. Это связано с тем, что опека, граничащая со слепой преданностью, в конце концов отрицательно сказывается на характере детей. Как лицо, облеченное полномочием обеспечивать необходимое равновесие в воспитании, мать для японца — это не только символ нежности и ласки, но и носитель функции социального контроля: мать обладает влиянием, ей поклоняются, ее побаиваются.
В современных условиях образ матери уже не столь тесно связывается с амаэ. Этот образ подвергается различным социально-психологическим наслоениям современного индустриального общества и веяниям Запада. Сегодня случается так, что мать в японской семье подвергается нареканиям за излишнюю «ученость» и отход от «истинно японских» норм отношения к мужу. Хотя влияние современности не уничтожило еще традиционного взгляда на мать как на хранительницу домашнею очага, изменения ощутимы: дети стали более непослушными, а муж — более покладистым. Внешне мать все еще ревностно соблюдает традицию, уважая приоритет мужчины, по существу же она многое пытается делать по-своему: жизнь дает ей больше самостоятельности.
Совсем недавно в Японии жена занималась в доме буквально всем, предоставляя мужу возможность проводить свободное время по своему усмотрению. Кухня в доме считалась тем местом, куда мужчине зазорно было заглядывать. Сегодня это в прошлом. Считается, что восемь из десяти глав семей безоговорочно вручают зарплату женам, с тем чтобы они выдавали им потом определенные суммы на карманные расходы. Сегодня не редкость увидеть в Японии мужчину, который занимается стряпней или нянчит детей. Все больше появляется на улицах мужчин с хозяйственными сумками, выполняющих поручения жены по закупке продуктов. Подобные факты у некоторых японцев вызывают печальную улыбку и саркастические замечания о том, что «японец теряет свое достоинство», а «японка утрачивает свою женскую добродетель». Однако возврата к прошлому нет. Слабая половина человечества стремится доминировать в семейных отношениях и в Японии.
Это, конечно, не означает, что патриархальность японской семьи сошла на нет. Этого не может случиться ввиду стойкости японской традиции. Для многих иностранцев, идеализирующих Японию, японка остается удивительным созданием, она привлекательна внешне и внутренне, ее духовный мир вызывает у них восхищение. Японская женщина не теряет своего достоинства даже во сне — скромная, благовоспитанная, она спит в красивой позе, лежа на спине со сложенными вместе ногами и вытянутыми вдоль тела руками. Такая манера была особенно строгой в самурайских семьях, где девочек к этому приучали специально, связывая перед сном ноги.
К. Судзуки, японка, проживающая в США, говорит по этому поводу: «Я не могу удержаться от того, чтобы не сделать замечания своей 19-летней дочери, когда вижу, что она спит в неподобающей позе. С моей точки зрения, это нескромно. Моя мать называет это неумением контролировать себя». К. Судзуки объясняет причину таких строгостей тем, что воспитанная японка не может показаться людям в непристойном виде. В доказательство К. Судзуки приводит известный случай, когда в 20-х годах в одном из токийских универмагов произошел пожар. Продавщицы были только в кимоно, поэтому они наотрез отказались выпрыгивать из окон, боясь обнажиться перед толпою зевак. Многие сгорели заживо.
Такие нормы поведения воспитываются с колыбели.
Источник
Статистика. читать дальшеСЕМЬЯ в Японии, как и в других странах, а может быть, даже и в большей степени, является основной ячейкой современного общества. Большая степень вероятности допускается потому, что Япония позже других развитых стран избавилась от средневековых пут феодализма с его устоями замкнутых родовых кланов. Однако в зеркале статистики современная японская семья выглядит довольно своеобразно. Дело в том, что статистика этой страны включает в понятие «семья» даже тех мужчин и женщин, которые разведены и ведут свое домашнее хозяйство в одиночку или еще и не были в браке. При таком широком подходе статистика насчитывала в 1997 г. 44,67 млн. семей.
Из них одиночки составляли ровно четвертую часть этой цифры. 24,5% падало на семьи, состоявшие из двух человек, причем это могли быть и бездетные семьи, и семьи, где ребенок воспитывается с одним из родителей, и т.д. Семьи из трех человек составляли 18,3%, из четырех человек — 18,9%, из пяти — 7,4% и более шести человек — 5,8%.
Средний состав семьи при таком раскладе составлял 2,79 человека.
В приведенной выше статистике бросается в глаза значительное число одиночек — более 10 млн. из 44 млн.
Половина опрошенных мужчин и женщин не спешат со вступлением в брак, желая обязательно подобрать себе идеального партнера. Поэтому большинство опрошенных мужчин считают наиболее оптимальным возрастом для вступления в брак 30 лет, а женщины — 25 лет.
В связи с этим растет количество браков, заключенных по любви. В 1995–1997 гг. такие браки составляли 87,1% всех заключенных в этот период браков, тогда как браки, организованные родителями, только 9,9%.
Если говорить о невестах, то их «неспешное» отношение к браку обуславливается целым рядом факторов. Один из них заключается в том, что по сравнению с предшествовавшими поколениями женщины сегодня дольше продолжают свое образование и имеют большие возможности в отношении работы. Еще один фактор состоит в том, что число неженатых мужчин превышает численность незамужних женщин. Это обстоятельство позволяет последним не особенно беспокоиться о том, что они не смогут найти достойного спутника жизни.
Однако ключевым фактором в этом отношении является способность современных женщин самостоятельно обеспечивать себя материально, не полагаясь на помощь со стороны мужчин. Другими словами, замужество стало для них не столько необходимостью, сколько проблемой выбора.
Возникает и такой необычный для Японии феномен, как рост числа семей, где жена старше мужа. Если до второй мировой войны это были исключительные случаи, то с 1993 г. по 1997 г. на подобные семьи приходилась уже четвертая часть всех браков.
Необычный феномен наблюдается и в сельской местности. Его можно охарактеризовать как дефицит невест. Возник он еще в 60-е гг., в период быстрых темпов экономического роста, когда потребность в дополнительной рабочей силе вызвала отток молодых деревенских женщин в города. Молодые фермеры оказались вынужденными подыскивать себе невест из других азиатских стран, включая Филиппины, Южную Корею и даже Шри-Ланку.
Что касается разводов, то их количество составило в 1997 г. 222 650, достигнув своеобразного пика в послевоенные годы. Если выразить эту цифру в общепринятом показателе разводов (число разводов на 1 тыс. населения), то он достиг в том году 1,78. Этот показатель ниже, чем в США или Англии, но значительно выше, чем в католической Италии (0,48).
Более трети разводов пришлось на семейные пары, прожившие вместе менее 5 лет, чуть меньше трети — на те, что прожили от 5 до 10 лет. Примечательно, что в оставшейся трети большинство разводов падает на пары-долгожители, прожившие вместе более 25 лет (7,6%).
Специалисты объясняют постоянно растущее число разводов общим падением интереса японцев к бракам, а также ростом численности работающих женщин и их экономической независимостью от мужчин.
Для динамики современной японской семьи сегодня характерны три основные тенденции: 1) к уменьшению размера семьи; 2) к сокращению числа детей в семье; 3) к старению семьи.
Первая тенденция действует в течение уже многих лет. Если, например, в 1953 г. средний размер японской семьи составлял 4 человека, то в 1995 г. он сократился до 2,85 человека, и наконец, в 1997 г. составил 2,79 человека. Предполагается, что к 2020 г. эта цифра сократится до 2,49 человека.
Важным фактором сокращения размеров семьи стало уменьшение численности детей. В 1997 г. у 30% семей имелся лишь один ребенок в возрасте до 18 лет.
Многодетные японские семьи ушли в прошлое. Женщины не хотят сегодня заводить много детей. Подсчитано, что к мерам контроля за рождаемостью прибегают 6 из 10 семейных пар в Японии. 22,8% всех замужних женщин делали аборты.
Что касается рождаемости, то в 1997 г. в Японии родился 1 191 681 младенец. Показатель рождаемости (число детей, рождаемых женщиной в течение жизни) составил 1,39. Это самый низкий показатель в послевоенное время. Он ниже, чем в США и Англии, но выше, чем в Германии и Италии. Специалисты предсказывают дальнейшее падение рождаемости в первые годы XXI в.
Какое количество детей в семье женщины рассматривают сегодня как наиболее желательное? Исследования показали, что такое количество колеблется от 2,18 до 2,64. Причины того, почему «желаемое» число детей в семьях не совпадает с реальным, коренятся прежде всего в материальных условиях жизни. Например, в чрезмерно больших расходах на образование детей. Гуманитарное школьное образование обходится родителям в 20 млн. иен за одного ребенка. Особенно тяжелым бременем являются расходы, связанные с учебой ребенка в университете: на них уходит 45–70% всех доходов семьи.
Помимо большого финансового бремени, ребенок для женщины становится обескураживающим фактором на пути ее профессиональной карьеры. Каждой беременной женщине полагается отпуск на 6 недель до и 8 недель после рождения ребенка. Кроме того, большинство работодателей предоставляют женщинам оплачиваемые или неоплачиваемые отпуска для ухода за ребенком. Однако женщинам бывает трудно воспользоваться этими отпусками из-за того, что не хватает сотрудниц, которые могли бы заменить их во время этих отпусков. Но даже в тех случаях, когда у женщин есть возможность получить положенные отпуска, они неохотно покидают работу из-за боязни потерять свое рабочее место.
Еще одним фактором являются жилищные условия. Многие семьи в городах не имеют двориков, где могли бы играть их дети, или отдельных комнат для детей. Это является препятствием для того, чтобы иметь в семье столько детей, сколько бы хотелось.
Стабильно просматривается и тенденция старения семей. Статистики установили, что в 1997 г. количество семей с пожилыми людьми в 65 лет и старше достигло 14 млн., что составило 31,5% от общего числа семей. Расчеты показывают, что к 2020 г. количество таких пожилых семей возрастет до 17,2 млн.
Указанная тенденция отражает процесс старения японского общества. Известно, что продолжительность жизни японцев постоянно растет, побивая рекорд за рекордом. В 1997 г. она составила 83,82 года у женщин и 77,19 года — у мужчин. В обозримом будущем продолжительность жизни у женщин вырастет до 91,78 года и у мужчин — до 86,07 года, но при одном непременном условии: если медицина сможет справиться с тремя тяжелейшими недугами пожилых людей — раком, инфарктом и инсультом. Во всяком случае, медики утверждают, что из 1,2 млн. родившихся в 1997 г. детей до 80 лет смогут дожить 50% мальчиков и 73% девочек.
Источник
не собран, о предшествующих этапах развития японской семьи известно далеко не все. Но в общем и целом между семейными структурами древней Европы и семейными структурами Дальнего Востока имеется очевидное сходство.
И в раннеевропейской, и в древнеяпонской цивилизациях считалось, что благосостояние семьи зависит от аккуратного выполнения требований культа предков. Жизнь японской семьи в значительной степени определяется этим убеждением и сегодня. Здесь по-прежнему думают, что благополучие дома впрямую связано с отправлением его домашнего культа и что самое страшное из бедствий—умереть без наследника мужского пола, который совершал бы ритуалы и приносил жертвоприношения. Греки и римляне архаического периода видели сыновний долг прежде всего в том, чтобы заботиться о продолжении семейного культа в веках, и потому безбрачие было, в общем, запрещено: если где-нибудь вступление в брак и не вменялось в обязанность законодательством, то диктовалось общим мнением. В старой Японии женитьба также была, как правило, обязательна для наследника мужского пола, и если безбрачие не запрещалось законом, то осуждалось обычаем. Для младшего сына смерть без наследника была всего лишь личным несчастьем, но для старшего сына, которому предстояло унаследовать главенство в семье, умереть без наследников мужского пола означало совершить преступление против предков, ибо в таком случае культу угрожало угасание. Оправдать бездетность не могли никакие обстоятельства, и закон, так же как у ранних европейцев, предусматривал здесь массу возможностей для предотвращения такого ужасного исхода. Если жена оказывалась бесплодной, с ней можно было развестись. Если по каким-либо причинам развод был нежелателен, можно было взять наложницу, чтобы она родила сына. Более того, глава семьи мог усыновить постороннего юношу и объявить его наследником. Если сын оказывался недостойным, его лишали права на наследство и усыновляли вместо него другого человека. Наконец, если у мужчины не было сыновей, а были только дочери, преемственность и непрерывность культа могла быть обеспечена передачей прав наследования мужу старшей дочери.
Но дочери, как и в древней европейской семье, на- следовать не могли: преемственность шла по мужской линий, и необходимо было иметь наследника мужского пола. Согласно представлениям древних японцев, как и древних греков и римлян, дарителем жизни был отец, а не мать; творческое начало исходило от мужчины; отправление культа было обязанностью мужчины, а не женщины. Женщина соблюдала культ, но не могла отправлять его. Вдобавок дочери, которым, как правило, предстояло быть отданными замуж в другие семьи, имели к домашнему культу своих родителей лишь временное отношение. Требовалось, чтобы религией жены была религия ее мужа, и японка, как и гречанка, входя в качестве жены в новую семью, в обязательном порядке становилась последовательницей культа этой семьи. В первую очередь именно поэтому женщины в патриархальной семье не равны мужчинам. Сестра не может стоять на одной ступени с братом. Правда, дочь в японской семье, как и в греческой, могла оставаться в своей родной семье и после замужества—при условии, что ее муж входил в ее семью на правах усыновленного наследника. Но даже и в этом случае она могла лишь соблюдать культ, а отправлять его обязан был ее принятый в семью муж.
<...> Прежде чем рассматривать вопросы брака и усыновления в Японии, придется кое-что сказать о том, как была устроена семья в древности. Древняя японская семья именовалась удзи — некоторые считают, что это слово первоначально обозначало то же самое, что современный термин ути, то есть «дом» или «внутреннее пространство», но уже с очень давних времен употреблялось и в смысле «имя», особенно «имя рода». <...> С приходом оседлой цивилизации эти крупные группы с неизбежностью дробились на более мелкие единицы,, но предельно мелкая единица сохраняла свою изначальную организацию. Даже современная японская семья частично сохраняет эту организацию. Имеется в виду не просто дом — это скорее напоминает то, во что превратилась греческая и римская семья после распада рода. У нас семья разложилась: когда мы говорим о семье человека, мы имеем в виду его жену и детей. Но японская семья по-прежнему остается большой группой. Поскольку .браки здесь ранние, такая семья, даже если речь идет только об одном доме, может состоять из прадедушки и прабабушки, дедушек и бабушек, родителей и детей — сыновей и дочерей нескольких поколений; однако она обычно выходит далеко за пределы одного дома. В давние времена она могла составлять все население целой деревни или небольшого города; в Японии до сих пор встречаются общины, все члены которых носят одну и ту же фамилию. В некоторых местностях прежде существовал обычай по возможности оставлять всех детей в родной семейной группе, для чего всем дочерям подыскивали приемных мужей. Такая группа могла состоять из шестидесяти и более лиц, живущих под одной крышей; соответственно строились и дома, расширяясь по мере необходимости. <...>
Со временем святилище, где обитает дух предка преобразовалось в нынешний синтоистский храм, а сам дух превратился в местное охранительное божество, современное наименование которого, удзигами, есть всего лишь сокращенная форма древнего титула удзи-но-ками, т. е. "рода 6ор". В то же время, наряду с общинным культом, каждый отдельный дом соблюдал особый культ своих собственных умерших. Эта религиозная ситуация сохраняется и теперь. Семья может состоять из нескольких домов, и в каждом доме поддерживается свой культ предков. Семейная группа, велика она или мала, сохраняет свои древние порядки и характер; это по сей день религиозное общество, вменяющее в обязанность всем своим членам подчиняться традиции.
Из всего сказанного нетрудно понять, каковы в этом обществе обычаи, регулирующие брак и усыновление в свете семейной иерархии. Но сначала несколько слов об этой иерархии и о том, какова она сегодня. Теоретически власть главы дома, как и прежде, является верховной. Главе семьи должны подчиняться все. Далее, лица женского пола подчиняются лицам мужского пола — в частности, жены мужьям,: а младшие члены семьи подчиняются старшим. Дети обязаны не только слушаться родителей и деда с бабкой, но и соблюдать отношения подчинения между собой: младший брат подчиняется старшему, младшая сестра старшей. Правила подчинения реализуются мягко и принимаются с готовностью, но охватывают даже мелочи: например, за столом старшему сыну подают еду первым, следующему по старшинству — вторым, и так далее — исключение делается только для маленького ребенка, который не обязан ждать. Этот обычай породил забавное выражение, которым в шутку обозначают второго сына: хиямэси-сан, «братец Стылый Рис». Второму сыну приходится ждать, пока обслужат и маленьких, и больших, поэтому рис доходит до него не всегда таким горячим, как хотелось бы... По закону в семье может быть только один глава. Это либо дед, либо отец, либо старший сын; чаще всего главой бывает именно старший сын, поскольку, по обычаю китайского происхождения, старики обычно уступают ему главенство, как только он оказывается в состоянии взять на себя ответственность за дела.
Подчинение младших старшим и женщин мужчинам — да и весь порядок в нынешней семье — позволяет составить некоторое представление о том, как обстояло дело в семье патриархальной, где, вероятно, порядки были строже, а глава был одновременно и правителем, и жрецом, обладая почти неограниченной властью. Семейное устройство было (и во многом остается) религиозным: брачные узы сами по себе еще не составляли семьи, и отношение чьего-либо отца или матери к дому зависело от его или ее отношения к семье как религиозному целому. По сей день девушка, пришедшая в дом в качестве невестки, рассматривается всего лишь как приемный ребенок: брак означает удочерение. <...> Аналогичным образом и по тем же причинам молодой человек, принятый в семью в качестве мужа одной из дочерей, имеет всего лишь статус приемного сына. Невестка или зять полностью подчинены старшим в семье и могут быть изгнаны по их решению. Что касается принятого в семью зятя, то его положение крайне сложно и уязвимо, как о том свидетельствует старая японская пословица: «Если есть у тебя хоть три чашки рисовых отрубей, не ходи в примаки».
Иакову не приходится ждать Рахили: он дается Рахили по требованию, и тут-то и начинается его служение. Причем после дважды семи лет служения Иакова могут выгнать. И дети его в этом случае будут принадлежать не ему, а семье. Его вхождение в семью не обязательно диктуется сердечной привязанностью, его изгнание из семьи не обязательно объясняется недолжным поведением. Все решают семейные интересы: как бы дело Ни оформлялось по .закону, определяющую роль играет благополучие дома и преемственность его культа.
Не следует забывать, что, хотя в прежние времена зять или невестка могли быть изгнаны из дома почти по произволу, вопрос брака в древней японской семье был вопросом религиозного значения — брак рассматривался как одно из главных проявлений сыновней почтительности. <...>
Судя по всему, обряды бракосочетания развивались в Японии в основном по китайскому образцу, а в китайской патриархальной семье брачный обряд носит религиозный характер не в меньшей степени, чем в архаической Греции или Риме. И хотя связь японских брачных обрядов с религиозным культом менее заметна, она становится достаточно очевидной при внимательном рассмотрении. Обряд, состоящий в том, что жених и невеста поочередно отпивают рисового вина из одних и тех же сосудов, в некотором смысле напоминает римское confarreatio 1. Посредством ритуала бракосочетания невеста приобщается к семейному культу семьи жениха. Ее принимают в семью не только живущие, но и умершие; отныне она должна почитать предков своего мужа как своих собственных; и если в семье не окажется никого старше ее, она должна будет приносить предкам жертвоприношения в качестве представительницы мужа. С культом своей родной семьи она теперь не имеет ничего общего, и это расторжение религиозных уз подчеркивается похоронными ритуалами, которые отправляются ее родными после ее отбытия в новую семью — торжественным подметанием комнат и зажиганием погребального костра перед воротами дома. <...>
Коль скоро повсеместно установился домашний культ предков, то вопрос о браке, этой важнейшей обязанности по отношению к родителям, не мог оставляться на усмотрение самих молодых людей. Этот вопрос надлежало решать родителям, а не детям, поскольку невозможно было допустить, чтобы личные симпатии последних пришли в противоречие с требованиями религии дома. Речь шла не о сердечной склонности, а о религиозном долге; думать иначе было неблагочестиво. Привязанность могла возникнуть (и полагалось, чтобы она возникала) на основе брачного отношения. Но любая привязанность, способная поставить под угрозу спаянность семьи, подлежала осуждению. Поэтому жену могли развести с мужем, если муж испытывал к ней слишком сильное чувство; приемного зятя могли развести с дочерью, если она любила его настолько, что это давало ему возможность чересчур заметно на нее влиять. Формально для развода в обоих случаях скорее всего потребовались бы какие-нибудь другие причины — но найти их было нетрудно.
----------------------------------------
1 Свадебный обряд у древних римлян, заключавшийся в совместном вкушении женихом и невестой особым образом приготовленного священного хлеба.
<...> Будучи разведена, женщина теряла все права на своих детей: они принадлежали семье мужа. В любом случае ее обязанности как жены были более обременительны, чем у наемной служанки. Только в старости она могла рассчитывать приобрести некоторую власть; но даже в старости она находилась под покровительством — она была под покровительством всю свою жизнь. «Нет у женщины своего дома ни в одном из Трех Миров» 2,— гласит старая японская пословица. Не могло у нее быть и своего культа — для женщин семьи не имелось никакого особого ритуала поклонения предкам, отличного от ритуала мужчин. И чем выше был ранг семьи, в которую она входила благодаря замужеству, тем тяжелее было ее положение. Для женщины аристократического сословия не существовало никакой свободы: она даже не могла выйти за ворота собственного дома иначе как в каго (паланкине) или под эскортом; а ее жизнь как жены чаще всего омрачалась присутствием в доме наложниц.
Такова была патриархальная семья в старой Японии. И все же весьма вероятно, что дело обстояло лучше, чем можно предположить исходя из законов и обычаев. Японский народ весел и дружелюбен; и уже много столетий назад он открыл множество способов сглаживать трудности жизни и умерять неумолимость обычая и закона. Огромная власть главы семьи, надо полагать, не часто употреблялась с жестокостью. Закон предоставлял ему права самого устрашающего свойства, но они были необходимы в силу лежащей на нем ответственности и вряд ли могли бы использоваться вопреки мнению общины. Не следует забывать, что в те времена закон не интересовался индивидом, признавалась лишь семья, и глава семьи существовал в глазах закона только как ее представитель. Если он совершал ошибку, наказанию за нее подлежала вся семья. Более того, всякое крайнее проявление его власти влекло за собой такую же меру ответственности. Он мог развестись со своей женой
-------------------------------
2 Буддийское выражение, означающее прошлое, настоящее и будущее.
или заставить сына развестись с невесткой, но в любом случае ему пришлось бы давать отчет родственникам разведенной женщины, и таким образом право на развод, особенно в самурайском сословии, сильно ограничивалось боязнью межсемейного конфликта, ибо несправедливое изгнание жены воспринималось как оскорбление ее родных. Он мог лишить наследства своего единственного сына; но в таком случае от него требовалось усыновить кого-либо из более дальних родственников. Он мог убить или продать сына или дочь; но если только он не принадлежал к какому-либо из отверженных сословий, ему пришлось бы оправдывать свои действия перед общиной. <...> Он мог неразумно распорядиться семейным имуществом; но тогда на его действия можно было подать жалобу общинной власти, и жалоба могла привести к его отстранению от главенства.
Насколько мы в состоянии судить по изученным фрагментам старых японских законов, глава семьи, как правило, не имел права продавать или передавать другим лицам вверенное ему недвижимое имущество. Семейное правление было деспотичным, но это было правление деспотии, а не деспота, где глава семьи применял свою власть лишь от имени всех остальных. В этом смысле японская семья и в наши дни остается деспотией, но власть ее формального главы теперь ограничивается как изнутри, так и извне позднейшим обычаем. Акты усыновления, лишения наследства, брака и развода совершаются обычно на основе общего согласия, и любое важное решение, ущемляющее интересы индивида, принимается всем домом и семейством.
Разумеется, старые семейные порядки имели свои преимущества, во многом возмещавшие индивиду неудобства его подчиненного состояния. Это было общество взаимной помощи; его возможности помочь были не меньше, чем возможности принудить. Каждый член его мог чем-то помочь другому в случае нужды, и каждый мог рассчитывать на поддержку всех. Так обстоит дело в семье и теперь. В хорошо поставленном семейном укладе, где все совершается по старинным правилам учтивости и любезности, где не произносится ни единого резкого слова, где младшие смотрят на старших с любящим почтением, где пожилые, которым годы не позволяют более трудиться в полную силу, посвящают себя заботе о малолетних и оказывают неоценимые услуги в деле обучения и воспитания,— в таком укладе осуществлен идеал. Повседневный быт такого дома — где каждый прилагает старания, чтобы сделать жизнь как можно более радостной для всех, где объединяющие узы есть на деле узы любви и благодарности — являет собой религию в лучшем и чистейшем смысле, и дом этот — место святое...
Источник
Семейная система Японии. читать дальшеСемья как первичная ячейка общества оказывает решающее влияние на социализацию человека. Именно в семье индивид впитывает ценности соответствующей культуры. Можно сказать, что семья, как зеркало, отражает социальную психологию нации. Каждая нация культивирует свою, неизменную в главном, присущую только ей, атмосферу семейных отношений.
Современная японская семья сохраняет от прошлого ряд специфических особенностей и главная среди них — патриархальность.
Ребенок, родившийся в японской семье, начинает свою жизнь по-особому. Первый мальчик, например, со дня рождения пользуется особым расположением окружающих. Очень скоро он начинает ощущать свою значимость, и это способствует формированию в его характере эгоцентризма и стремления к лидерству. Младших братьев побуждают развивать в своем характере покорность и послушание. Что касается девочек, то очень быстро они начинают осознавать свое подчиненное положение и поистине смиряются с необходимостью прислуживать, терпеть и покоряться.
В современной Японии, поразившей за последние десятилетия мир своими достижениями во всех областях науки и техники, патриархальность хотя и приглушена, однако, как неотъемлемый элемент культуры, буквально врывается в сегодняшнюю жизнь из глубины веков. В японском языке нет даже слов «брат» или «сестра». Вместо этого находим «старший брат» и «младший брат», «старшая сестра» и «младшая сестра». Идея выше и ниже стоящего никогда не покидает сознание японского ребенка, независимо от того, имеет ли он в виду только своих братьев и сестер.
Сильное чувство солидарности в семье, распространенное в Японии повсеместно, является другим важным следствием семейной системы. В жизни это чувство выражается в неукоснительном соблюдении заповедей о почитании родителей. Семья, как ее представляют японцы, включает в себя всех предков далекого прошлого и всех потомков далекого будущего. Поэтому понятие долга человека включает определенные обязательства как перед его потомками, так и перед предками.
Чувство особого почтения к умершим в Японии пережило сотни поколений и сохраняется поныне, несмотря на ряд социальных потрясений. Японская культура не только успешно противостояла «оппозиционным» взглядам на культ предков, но даже некоторым образом укрепила его в сознании нации.
Культ предков в Японии берет начало из далекого прошлого. В японской действительности имеются три разновидности этого культа: почитание императорского дома; почитание покровителя рода; почитание семейных предков. В японских домах для этого всегда устраивались камидана (синтоистская «домашняя божница», или «святой божественный алтарь») и буцудан (буддийский «домашний алтарь», или «алтарь Будды»).
Камидана — это деревянная доска-подставка. Посредине доски ставится тайма (жертва), представленная рисом, сакэ и веткой сакаки(Сакаки — клейера японская, синтоистское священное деревце). Домашние каждое утро совершают ритуал почитания перед этим алтарем, хлопая в ладоши и низко кланяясь. Вечером перед ним зажигаются свечи. Алтарь буцудан также представляет собой полированную доску, на которой устанавливают модели монументов с именами умерших. На алтаре в виде приношений помещают цветы, ветки сикими (Сикими — иллиций анисовый, бадьян.), чай, рис и другую растительную пищу. В домах, где исповедуют преимущественно синтоизм, имеется еще доска, предназначенная исключительно для почитания предков семьи. На доске размещают символы с указанием имен предков, дат их рождения и смерти. Жертвоприношения здесь состоят из риса, чая, рыбы и веток сакаки.
Семья в понимании японца прочно покоится на родовых устоях. Члены семьи, подобно струям воды, поддерживают поток рода в его нескончаемом движении. Обычно японская семья в недалеком прошлом имела свиток-список своей семьи, рода, клана, и эта реликвия передавалась от поколения к поколению. Концепция семьи в Японии подчеркивает непрерывность семейной линии, затухание которой воспринимается как страшное бедствие. Предки для японца являются неотъемлемой частью настоящего.
В Японии считают, что благополучие семьи зависит от того, насколько преданно каждое поколение выполняет ритуал благопочитания предков. Сыновняя почтительность выступает здесь как цементирующее средство. Согласно учению Конфуция, существуют три тысячи проступков, степень тяжести которых подпадает под пять категорий, но нет более тяжкого проступка или даже преступления, чем непочтительность детей по отношению к родителям.
В патриархальной семье брак заключается вне зависимости от эмоционального влечения. Хотя в современной Японии положение изменилось, пережитки прошлого дают о себе знать. Естественное стремление молодых людей друг к другу в принципе не оценивается как нечто серьезное. В японской литературе часто описывались случаи самоубийства влюбленных, не имевших возможности соединиться. И хоть сегодня подобный финал встречается не столь часто, угроза разлучения влюбленных вполне реальна.
Преграды на пути осуществления желаний молодых сердец порождают меланхолию и смирение. «Сиката — га най» («Ничего не поделаешь») — фраза, которую можно услышать от японцев очень часто.
Когда японцы хотят покритиковать европейцев, они обычно подсмеиваются над «культом женщин». Запад, утверждают японцы, управляется слабым полом. В Японии же до сих пор в ходу три вида повиновений: дочь повинуется родителям, жена — мужу, вдова — старшему сыну.
Уважительное «западное» отношение к женщине не понимается в Японии; в японском языке есть ходовое выражение: «дансон, дзёхи» («уважать мужчину и презирать женщину»). Сама сущность японской семьи проникнута этим духом, который подсознательно воспринимается еще в детстве. Достаточно сказать, что для мужчин привычно при обращении к жене местоимение омаэ (ты), которое всегда относится к нижестоящему. В то же время жена при обращении к мужу употребляет вежливое аната (вы), которое принято по отношению к вышестоящему. В современных семьях, особенно в городах, многие мужья, как и их жены, употребляют вежливое местоимение при обращении друг к другу, что является показателем влияния западной культуры. Эта тенденция стала заметной после второй мировой войны, а в современных условиях еще усилилась.
Чувство подчиненности, в большей или меньшей степени сознательное, способствует угнетению эмоций японской женщины. С детского возраста она начинает сознавать свою «второсортность», она чувствует, что семья, особенно отец, предпочитает сына. С ней обращаются совсем иначе, нежели с ее братьями. Более того, она обнаруживает, что является практически неполноправным членом семьи, так как рано или поздно ее выдадут замуж в чужую семью, где от нее будут ждать, чтобы она рожала и воспитывала сыновей. Иерархия предков в семье, где родилась женщина, равно как в семье, куда ее выдают замуж, — это иерархия предков-мужчин. Буддизм учит, что женщина стоит ниже мужчины, что она несет зло, что она причина раздоров. Чтобы добиться состояния нирваны, блаженства и вечного покоя, женщине, согласно буддийской доктрине, нужно переродиться в мужчину. Но для этого она обязана страдать, ибо только этим может искупить свои врожденные грехи.
Достигнув совершеннолетия, молодая женщина с тревогой ожидает того времени, когда она переселится в чужую семью, где ей придется подчиняться свекрови. В старой Японии разводы происходили большей частью из-за недовольства свекрови своей невесткой. В этих случаях молодую невестку отсылали с позором к ее родителям.
Новая конституция Японии (1946 г.) предоставила женщинам равный статус с мужчинами. Патриархальная система семьи формально была осуждена, и униженное положение женщины ликвидировано законом. Но разве можно покончить с тем, что веками укоренялось в жизни и в быту нации, что расценивалось в качестве высокой добродетели? Дух патриархата еще действен во многих японских семьях. Это и деспотическая отцовская власть, и слепое подчинение жены мужу, и особенно чувство превосходства у мужчины, который внутренне считает себя выше женщины. До тех пор, пока будет жить в народе буддийская доктрина о том, что рождение мужчиной или женщиной — результат соответственно добродетели или зла, совершенного человеком в его прошлом, чувство превосходства у японских мужчин будет, несомненно, сохраняться.
Японские женщины, вдохновленные предоставленной конституцией свободой, пытаются осуществить эту свободу на практике, вплоть до требований свободного выбора спутника жизни и разводов. Недавние исследования показали, что 62 процента замужних японок думают о разводе. Однако только незначительная их часть отваживается на этот шаг. Традиции крепко удерживают их от «опрометчивых» поступков. Они собираются вместе, оживленно дискутируют о женской свободе, но все же предпочитают, возвращаясь под крышу брачной обители, не гневить своих мужей. А мужчины, давая им возможность всласть наговориться о свободе, неукоснительно требуют, чтобы жены хорошо знали свое место. Причин здесь много.
Японская женщина связана ответственностью перед детьми, ее возможности заработать на жизнь очень невелики. Кроме того, в новых законах в значительной степени сохранились старые патриархальные идеи. В них обходится вопрос о необходимости раздела имущества при разводе, о материальной поддержке женщины после развода и даже о крыше над ее головой. Если рядом нет близких родственников или если женщина не имеет какой-нибудь нужной специальности, то развод для нее станет большим несчастьем, чем жизнь с нелюбимым или разгульным супругом.
Причина, на которую сейчас чаще всего ссылаются японки, требующие развода, — это супружеская несовместимость (раньше, как сказано выше, причиной развода было недовольство свекрови). Молодая жена очень скоро после замужества убеждается, что она не так много значит для своего мужа, даже если тот ее и обожает. Целый день муж проводит на работе, затем он занимается своими делами, часами посиживает в баре, отдыхает... Жене опять-таки ничего не остается, как смиренно обслуживать его. Традиция привязывает женщину к домашнему очагу, но сегодня ей надо работать, заработка мужа не хватает.
Общественное мнение до сих пор отрицательно относится к разведенным женщинам, администрация предприятий смотрит на них с предубеждением. Женское равноправие в Японии пока что лишено реального содержания, на женщину в Японии продолжают смотреть только как на мать, как на хранительницу семейных добродетелей.
Образ матери в Японии прежде всего связан в умах японцев с тем смыслом, который заключен в слове а м а э. Японскому слову а м а э трудно подыскать аналог в русском языке. Оно означает чувство зависимости от матери, переживаемое детьми как нечто желательное. Употребляемый здесь глагол а м а э р у означает «воспользоваться чем-либо», «быть избалованным», «искать покровительства». Этими словами японцы выражают отношение к матери. Они положительно рассматривают стремление детей к родительской опеке, такую же оценку в их сознании получает и ответное действие родителей по отношению к детям. Однако чрезмерная степень амаэ расценивается неодобрительно. Это связано с тем, что опека, граничащая со слепой преданностью, в конце концов отрицательно сказывается на характере детей. Как лицо, облеченное полномочием обеспечивать необходимое равновесие в воспитании, мать для японца — это не только символ нежности и ласки, но и носитель функции социального контроля: мать обладает влиянием, ей поклоняются, ее побаиваются.
В современных условиях образ матери уже не столь тесно связывается с амаэ. Этот образ подвергается различным социально-психологическим наслоениям современного индустриального общества и веяниям Запада. Сегодня случается так, что мать в японской семье подвергается нареканиям за излишнюю «ученость» и отход от «истинно японских» норм отношения к мужу. Хотя влияние современности не уничтожило еще традиционного взгляда на мать как на хранительницу домашнею очага, изменения ощутимы: дети стали более непослушными, а муж — более покладистым. Внешне мать все еще ревностно соблюдает традицию, уважая приоритет мужчины, по существу же она многое пытается делать по-своему: жизнь дает ей больше самостоятельности.
Совсем недавно в Японии жена занималась в доме буквально всем, предоставляя мужу возможность проводить свободное время по своему усмотрению. Кухня в доме считалась тем местом, куда мужчине зазорно было заглядывать. Сегодня это в прошлом. Считается, что восемь из десяти глав семей безоговорочно вручают зарплату женам, с тем чтобы они выдавали им потом определенные суммы на карманные расходы. Сегодня не редкость увидеть в Японии мужчину, который занимается стряпней или нянчит детей. Все больше появляется на улицах мужчин с хозяйственными сумками, выполняющих поручения жены по закупке продуктов. Подобные факты у некоторых японцев вызывают печальную улыбку и саркастические замечания о том, что «японец теряет свое достоинство», а «японка утрачивает свою женскую добродетель». Однако возврата к прошлому нет. Слабая половина человечества стремится доминировать в семейных отношениях и в Японии.
Это, конечно, не означает, что патриархальность японской семьи сошла на нет. Этого не может случиться ввиду стойкости японской традиции. Для многих иностранцев, идеализирующих Японию, японка остается удивительным созданием, она привлекательна внешне и внутренне, ее духовный мир вызывает у них восхищение. Японская женщина не теряет своего достоинства даже во сне — скромная, благовоспитанная, она спит в красивой позе, лежа на спине со сложенными вместе ногами и вытянутыми вдоль тела руками. Такая манера была особенно строгой в самурайских семьях, где девочек к этому приучали специально, связывая перед сном ноги.
К. Судзуки, японка, проживающая в США, говорит по этому поводу: «Я не могу удержаться от того, чтобы не сделать замечания своей 19-летней дочери, когда вижу, что она спит в неподобающей позе. С моей точки зрения, это нескромно. Моя мать называет это неумением контролировать себя». К. Судзуки объясняет причину таких строгостей тем, что воспитанная японка не может показаться людям в непристойном виде. В доказательство К. Судзуки приводит известный случай, когда в 20-х годах в одном из токийских универмагов произошел пожар. Продавщицы были только в кимоно, поэтому они наотрез отказались выпрыгивать из окон, боясь обнажиться перед толпою зевак. Многие сгорели заживо.
Такие нормы поведения воспитываются с колыбели.
Источник
Статистика. читать дальшеСЕМЬЯ в Японии, как и в других странах, а может быть, даже и в большей степени, является основной ячейкой современного общества. Большая степень вероятности допускается потому, что Япония позже других развитых стран избавилась от средневековых пут феодализма с его устоями замкнутых родовых кланов. Однако в зеркале статистики современная японская семья выглядит довольно своеобразно. Дело в том, что статистика этой страны включает в понятие «семья» даже тех мужчин и женщин, которые разведены и ведут свое домашнее хозяйство в одиночку или еще и не были в браке. При таком широком подходе статистика насчитывала в 1997 г. 44,67 млн. семей.
Из них одиночки составляли ровно четвертую часть этой цифры. 24,5% падало на семьи, состоявшие из двух человек, причем это могли быть и бездетные семьи, и семьи, где ребенок воспитывается с одним из родителей, и т.д. Семьи из трех человек составляли 18,3%, из четырех человек — 18,9%, из пяти — 7,4% и более шести человек — 5,8%.
Средний состав семьи при таком раскладе составлял 2,79 человека.
В приведенной выше статистике бросается в глаза значительное число одиночек — более 10 млн. из 44 млн.
Половина опрошенных мужчин и женщин не спешат со вступлением в брак, желая обязательно подобрать себе идеального партнера. Поэтому большинство опрошенных мужчин считают наиболее оптимальным возрастом для вступления в брак 30 лет, а женщины — 25 лет.
В связи с этим растет количество браков, заключенных по любви. В 1995–1997 гг. такие браки составляли 87,1% всех заключенных в этот период браков, тогда как браки, организованные родителями, только 9,9%.
Если говорить о невестах, то их «неспешное» отношение к браку обуславливается целым рядом факторов. Один из них заключается в том, что по сравнению с предшествовавшими поколениями женщины сегодня дольше продолжают свое образование и имеют большие возможности в отношении работы. Еще один фактор состоит в том, что число неженатых мужчин превышает численность незамужних женщин. Это обстоятельство позволяет последним не особенно беспокоиться о том, что они не смогут найти достойного спутника жизни.
Однако ключевым фактором в этом отношении является способность современных женщин самостоятельно обеспечивать себя материально, не полагаясь на помощь со стороны мужчин. Другими словами, замужество стало для них не столько необходимостью, сколько проблемой выбора.
Возникает и такой необычный для Японии феномен, как рост числа семей, где жена старше мужа. Если до второй мировой войны это были исключительные случаи, то с 1993 г. по 1997 г. на подобные семьи приходилась уже четвертая часть всех браков.
Необычный феномен наблюдается и в сельской местности. Его можно охарактеризовать как дефицит невест. Возник он еще в 60-е гг., в период быстрых темпов экономического роста, когда потребность в дополнительной рабочей силе вызвала отток молодых деревенских женщин в города. Молодые фермеры оказались вынужденными подыскивать себе невест из других азиатских стран, включая Филиппины, Южную Корею и даже Шри-Ланку.
Что касается разводов, то их количество составило в 1997 г. 222 650, достигнув своеобразного пика в послевоенные годы. Если выразить эту цифру в общепринятом показателе разводов (число разводов на 1 тыс. населения), то он достиг в том году 1,78. Этот показатель ниже, чем в США или Англии, но значительно выше, чем в католической Италии (0,48).
Более трети разводов пришлось на семейные пары, прожившие вместе менее 5 лет, чуть меньше трети — на те, что прожили от 5 до 10 лет. Примечательно, что в оставшейся трети большинство разводов падает на пары-долгожители, прожившие вместе более 25 лет (7,6%).
Специалисты объясняют постоянно растущее число разводов общим падением интереса японцев к бракам, а также ростом численности работающих женщин и их экономической независимостью от мужчин.
Для динамики современной японской семьи сегодня характерны три основные тенденции: 1) к уменьшению размера семьи; 2) к сокращению числа детей в семье; 3) к старению семьи.
Первая тенденция действует в течение уже многих лет. Если, например, в 1953 г. средний размер японской семьи составлял 4 человека, то в 1995 г. он сократился до 2,85 человека, и наконец, в 1997 г. составил 2,79 человека. Предполагается, что к 2020 г. эта цифра сократится до 2,49 человека.
Важным фактором сокращения размеров семьи стало уменьшение численности детей. В 1997 г. у 30% семей имелся лишь один ребенок в возрасте до 18 лет.
Многодетные японские семьи ушли в прошлое. Женщины не хотят сегодня заводить много детей. Подсчитано, что к мерам контроля за рождаемостью прибегают 6 из 10 семейных пар в Японии. 22,8% всех замужних женщин делали аборты.
Что касается рождаемости, то в 1997 г. в Японии родился 1 191 681 младенец. Показатель рождаемости (число детей, рождаемых женщиной в течение жизни) составил 1,39. Это самый низкий показатель в послевоенное время. Он ниже, чем в США и Англии, но выше, чем в Германии и Италии. Специалисты предсказывают дальнейшее падение рождаемости в первые годы XXI в.
Какое количество детей в семье женщины рассматривают сегодня как наиболее желательное? Исследования показали, что такое количество колеблется от 2,18 до 2,64. Причины того, почему «желаемое» число детей в семьях не совпадает с реальным, коренятся прежде всего в материальных условиях жизни. Например, в чрезмерно больших расходах на образование детей. Гуманитарное школьное образование обходится родителям в 20 млн. иен за одного ребенка. Особенно тяжелым бременем являются расходы, связанные с учебой ребенка в университете: на них уходит 45–70% всех доходов семьи.
Помимо большого финансового бремени, ребенок для женщины становится обескураживающим фактором на пути ее профессиональной карьеры. Каждой беременной женщине полагается отпуск на 6 недель до и 8 недель после рождения ребенка. Кроме того, большинство работодателей предоставляют женщинам оплачиваемые или неоплачиваемые отпуска для ухода за ребенком. Однако женщинам бывает трудно воспользоваться этими отпусками из-за того, что не хватает сотрудниц, которые могли бы заменить их во время этих отпусков. Но даже в тех случаях, когда у женщин есть возможность получить положенные отпуска, они неохотно покидают работу из-за боязни потерять свое рабочее место.
Еще одним фактором являются жилищные условия. Многие семьи в городах не имеют двориков, где могли бы играть их дети, или отдельных комнат для детей. Это является препятствием для того, чтобы иметь в семье столько детей, сколько бы хотелось.
Стабильно просматривается и тенденция старения семей. Статистики установили, что в 1997 г. количество семей с пожилыми людьми в 65 лет и старше достигло 14 млн., что составило 31,5% от общего числа семей. Расчеты показывают, что к 2020 г. количество таких пожилых семей возрастет до 17,2 млн.
Указанная тенденция отражает процесс старения японского общества. Известно, что продолжительность жизни японцев постоянно растет, побивая рекорд за рекордом. В 1997 г. она составила 83,82 года у женщин и 77,19 года — у мужчин. В обозримом будущем продолжительность жизни у женщин вырастет до 91,78 года и у мужчин — до 86,07 года, но при одном непременном условии: если медицина сможет справиться с тремя тяжелейшими недугами пожилых людей — раком, инфарктом и инсультом. Во всяком случае, медики утверждают, что из 1,2 млн. родившихся в 1997 г. детей до 80 лет смогут дожить 50% мальчиков и 73% девочек.
Источник
@темы: культура и искусство, ориенталистика